Г-н Устрялов говорит о них: «Среди смут и неустройств XVII века
московские стрельцы содействовали правительству к восстановлению порядка: они смирили бунтующую чернь в селе Коломенском, подавили мятеж войска на берегах Семи и вместе с другими ратными людьми нанесли решительное поражение Разину под Симбирском; а два полка московских стрельцов, бывшие в Астрахани, при разгроме ее злодеем, хотели лучше погибнуть, чем пристать к его сообщникам, и погибли» (том I, стр. 21).
Вот тут поди и пушки есть, и пищали, на всех
московских стрельцов хватило бы, а людей нет, чтобы с ними управиться.
Неточные совпадения
Отборная его дружина, почти вся составленная из
стрельцов московских, не уступала ему в мужестве.
— Вольности я вижу во всех попытках Новгорода и Пскова против Грозного!.. — заговорил князь с ударением. — Вольности проснувшиеся вижу в период всего междуцарствия!.. Вольности в расколе против
московского православия!.. Вольности в бунтах
стрельцов!.. Вольности в образовании всех наших украйн!..
С собою Петр взял 31 000 войска, состоявшего из новых полков и из
стрельцов московских, а на Крым, по его повелению, «поднялась огромная масса ратных людей, наиболее конных, старинного
московского устройства, в числе 120 000 человек».
Стрельцы составляли лучшее
московское войско в продолжение целого столетия.
Не было также ни слуху ни духу о
московском воеводе и
стрельцах. Ермак, считая последним поражением татар власть России в новом царстве совершенно укрепленною, решился, взяв с собою всего десять казаков и поручив город старейшим из своих сподвижников, поехать в запермский край за своей молодой женой.
Все это заставляло Ермака и его людей быть настороже, и до прихода
московского воеводы со
стрельцами об отъезде к Строгановым нечего было и думать.
Стрельцы мои называли меня своим атаманом: это имя льстило мне некоторое время, но, узнав, что есть имя выше этого, я хотел быть тем, чем выше не бывают на земле. Наслышась о золотых главах
московских церквей, о белокаменных палатах престольного города, я требовал, чтобы меня свезли туда, а когда мне в этом отказали, сказал: „Дайте мне вырасти; я заполоню Москву и сяду в ней набольшим; тогда велю казнить всех вас!..” Так-то своевольная душа моя с ранних лет просилась на беды!
Прибыл воевода
московский со
стрельцами, прогостил у Строгановых с неделю, пожелал и удостоился бить челом княгине Сибирской и отправился в дальний путь.
В истекающем 1894 году, в «Чтениях Моск<овского> Общ<ества> Ист<ории> и Древн<остей> России» напечатаны две челобитные со «скасками», поданные в 1643 г, царю Михаилу Феодоровичу «турскими полонениками», калужским
стрельцом Иваном Семеновым Мошкиным и
московским посадским человеком Якимом Васильевичем Быковым.